Австрийская школа: Свобода как основа устойчивого порядка в эпоху цифровизации

Экономическая концепция XX века во многом формировалась на фоне противоборства различных идей, где каждая школа стремилась представить свое видение идеального общества. Чикагская школа, пропагандирующая рынок как универсальное решение всех трудностей, стала эмблемой неолиберализма, в то время как Австрийская школа обозначила другой путь — философский, акцентируя внимание на индивидуальной свободе.

Эти идеи, сформулированные Карлом Менгером, Людвигом фон Мизесом и Фридрихом Хайеком, отвергли сложные математические модели и сосредоточились на человеческой природе и спонтанном порядке. В текущую эпоху цифровизации, где ключевыми темами являются децентрализация и свобода выбора, австрийские идеи вновь становятся актуальными.

Разберемся в отличиях Австрийской школы от чикагского подхода и рассмотрим, как её принципы находят отражение в современном мире.

В 1871 году Карл Менгер опубликовал свою работу «Основания политической экономии», в которой изложил революционную теорию предельной полезности. Он предположил, что ценность товаров определяется не производственными затратами, а потребностями и восприятием конечного потребителя.

Идеи Менгера легли в основу субъективной теории ценности, развиваемой его последователями, среди которых выделялся Ойген фон Бем-Баверк — автор значительного труда «Капитал и процент» (1884–1889).

После Первой мировой войны австрийские экономисты сыграли важную роль в развитии концепции калькуляционного аргумента, направленного на критику плановой экономики. Они утверждали, что социалистическое планирование не способно эффективно распределять ресурсы из-за нехватки рыночных цен, отражающих предпочтения потребителей.

Трактат Людвига фон Мизеса «Человеческая деятельность» (1949) стал своеобразным манифестом австрийцев, в котором изложены принципы праксеологии — теоретического подхода, рассматривающего экономику как результат действий рациональных индивидуумов.

Наиболее известным представителем школы является нобелевский лауреат Фридрих Август фон Хайек, который, среди прочего, актуализировал концепцию спонтанного порядка, восходящую к трудам Адама Смита.

В отличие от Чикагской школы, опирающейся на эмпирические данные и математические модели, австрийцы отдают предпочтение философскому и логическому анализу. Основой их идей служат три ключевых принципа:

Во-первых, австрийцы считают, что экономика — это наука о поведении, слишком сложном для точных математических уравнений. Они критически относятся к математическим моделям, популярным в Чикагской школе, предлагая вместо этого праксеологию — логический анализ экономических явлений на основе фундаментальных принципов, таких как целенаправленность действий людей, стремящихся улучшить свои условия.

Во-вторых, представители школы связывают финансовые кризисы с искусственной кредитной экспансией, вызванной действиями центральных банков. Поэтому они, особенно Мизес и его последователь Мюррей Ротбард, выступали за полную ликвидацию центробанков, полагая, что их вмешательство искажает естественные рыночные сигналы. Они предлагали возвращение к золотому стандарту или системе свободного банковского дела, когда деньги выпускают частные учреждения в соответствии с рыночным спросом, а не под контролем государства.

В-третьих, если Чикагская школа под руководством Милтона Фридмана доверяется монетаризму, то австрийцы предлагают более гибкий подход. Они тоже верят в рынок, но видят его как сложную систему, основанную на свободе выбора. Они подчеркивают, что рынок эффективен лишь в условиях реальной свободы, а не под давлением монополий или чрезмерной дерегуляции, которая может вызвать хаос.

Чикагская школа допускала минимальное вмешательство, например, контроль за денежной массой, тогда как австрийцы были более радикальны. Мизес и Хайек рассматривали государство как угрозу свободе, особенно в контексте экономического планирования, но при этом не идеализировали рынок: Хайек предостерегал, что без защиты индивидуальных прав рынок может быть захвачен крупными игроками, такими как корпорации или монополии.

Современная действительность демонстрирует, как идеи Австрийской школы применяются на практике, особенно в эпоху цифровизации, когда децентрализация стала важным трендом. Однако на этом пути были как успехи, так и сложности. Например, Кремниевая долина породила монополии, ограничивающие конкуренцию и свободу, что противоречит идеям Хайека. Криптовалюты, хотя и ориентированы на децентрализацию, столкнулись с проблемами спекуляции и нестабильности. Эти примеры показывают, что концепции австрийцев наиболее эффективно работают в условиях, где свобода сочетает защиту от монополий и хаоса.

Сегодня принципы Австрийской школы активно обсуждаются в контексте будущего экономики. Развитие цифровых технологий вновь привлекло внимание к Web3 и DeFi, что перекликается с австрийским подходом к спонтанному порядку, в котором решения принимаются индивидуумами, а не центральными структурами.

Скептицизм австрийцев по отношению к государственному контролю также создает контекст для критики крупных технологических компаний. Космические гиганты, такие как Meta и Google, создают цифровые монополии, ограничивающие свободу выбора. Хайек, вероятно, выступил бы за децентрализованные альтернативы, которые бы вернули контроль пользователям, как, например, проекты, стремящиеся создать интернет, где данные принадлежат людям, а не корпорациям.

Одновременно австрийские идеи вызывают общественные дебаты о свободе в экономике. Увеличение популярности либертарианских взглядов, особенно в США, отчасти обусловлено влиянием Мизеса и Хайека. Работы «Человеческая деятельность» Мизеса и «Дорога к рабству» Хайека продолжают оставаться актуальными для тех, кто видит в государственном контроле угрозу инновациям и свободе.

Критики школы, такие как неокейнсианец Пол Кругман, указывают на идеализм ее подходов. Отказ от математических моделей делает австрийские концепции трудно проверяемыми и неприменимыми в реальной экономической политике.

В частности, решение глобальных вопросов, таких как борьба с климатическим кризисом, требует международной координации, что несовместимо с радикальным антигосударственным подходом австрийцев. Кейнсианцы критикуют австрийцев за недооценку роли государства в стабилизации экономики во времена рецессий, например, во время Великой депрессии или финансового кризиса 2008 года, когда фискальные и монетарные меры помогли смягчить негативные последствия.

В дополнение к этому, существует уязвимость спонтанного порядка перед монополиями. Без элементарного регулирования крупные компании могут подавлять конкурентные силы, что видно на примерах крупных технологических компаний. Финансовый кризис 2008 года, который некоторые связывают с чрезмерной верой в саморегуляцию рынка, подчеркивает риски радикальной дерегуляции.

Также стоит отметить, что австрийские концепции работают лучше теоретически, чем на практике, особенно в странах с нестабильными институтами, где свобода без правил может приводить к дестабилизации.

Австрийская школа представляет собой альтернативу догматизму Чикагской школы, напоминая, что экономика — это не только математика, но и философия свободы. Ее акцент на децентрализации и индивидуальном выборе особенно актуален в наше время, когда технологии открывают новые горизонты для естественного порядка.

Однако реализация этих идей требует находить баланс: свобода эффективна только в условиях, которые защищают от монополий и учитывают социальные вызовы, такие как растущее неравенство или климатические изменения.

В будущем экономические принципы Австрийской школы могут быть интегрированы с другими подходами. Децентрализованные системы на базе ИИ могут воплотить принцип спонтанного порядка, минимизируя внешнее влияние. В политической сфере акцент австрийцев на свободе может служить противовесом авторитарным режимам, стремящимся к полному контролю.

Так же, как и классический либерализм, австрийская школа учит ценить рынок, но не возвышать его до абсолюта. Скептицизм к централизованному управлению вдохновляет на поиск новых моделей, где технологии и человеческая инициатива создают порядок без принуждения.

В условиях вызовов, связанных с доминированием технологий, климатическими изменениями и ростом неравенства, Австрийская школа продолжает служить источником идей, вдохновляющих на поиск баланса между свободой и ответственностью. Гибридный подход, объединяющий веру австрийцев в спонтанный порядок с минимальными механизмами регулирования, может стать основой устойчивой экономики будущего.

*Текст: Анастасия О.*